Honda odyssey

Зачем люди едят собак

Для меня поедание собаки стало гастрономическим экспериментом, но многие жители Бишкека не видят в этом ничего постыдного. 

Собачатину употребляют в пищу в лечебных целях. Считается, что она лечит туберкулез и «чистит» легкие. Курильщики рекомендуют! Жирное собачье мясо обволакивает стенки пищевода, а острый бульон прогревает тело. Вместе с потом, кашлем, слезами из человека выходят все болезни.

Кроме того, суп из собаки согревает кровь и придает выносливости. Логика понятна: горячий жирный бульон и мясо, богатое белком — лучший обед работяги.

Само собой, в Китае верят, что собачатина полезна для потенции. Испокон веков китайцы ищут чудодейственную пилюлю для мужской силы, и судя по переписи населения, с поисками они справились. 

Собачья одиссея в Бишкеке

Я люблю пробовать местную кухню, и особенно — необычные, шокирующие блюда. По уровню адреналина гастрономический экстрим сравнится с прыжком на банджи. Если подсел на иглу эмоций, слезть с нее будет непросто.

На моем столе в свое время оказывались личинки пальмовых жуков, черепахи, морские свинки, дикие верблюды, и даже бараньи мозги. Так что я из бывалых. Но признаюсь — жевать собачку мне было не по себе.

Сравнение с банджи не случайно. И собака, и прыжок в пропасть случились со мной в один день — и все благодаря моему бишкекскому другу. 

В прыжке с 60-метровой вышки в ущелье я собиралась поучаствовать только в роли фотографа. В итоге прыгнула сама — на ходящих ходуном коленках, но с первого раза. После этого предложение пообедать собакой показалось лишь естественным продолжением авантюры.

Мой самый высокий прыжок в жизни.

Оправдание в поедании собачатины напрашивается само собой: ведь не брезгую же я коровами, свиньями, баранами. Так и некоторые азиатские народы едят собак. А чем я хуже? 

Мы поехали на перекресток улиц Юнусалиева и Медерова — корейский уголок в Бишкеке. Я ожидала увидеть подпольную столовку, чью-то грязную кухню, но никак не приличный семейный ресторан. Нам принесли меню, но мой друг не глядя произнес два непонятных слова: кя хе и кя дя. Официантка понимающе кивнула, и поспешно удалилась. Мне хотелось сгореть от стыда.

Меню корейского ресторана в Бишкеке.

Вскоре передо мной оказалась тарелка с наваристым супом, благоухающим разными специями. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять — гореть я сейчас буду не от стыда, а от количества красного перца на кубический сантиметр блюда.

Каюсь — суп оказался исключительно вкусным. Смущало только мясо. И вкус у него вроде неплохой, и текстура нежная, но… что-то не то. К тому же от перца горел язык, мозги, душа. Я будто полыхала в маленьком аду. В голову лезли знакомые собаки: дворовые деревенские, с которыми я провела все детство, мой золотистый лабрадор Лемми. Я не могла избавиться от чувства вины. 

В тот раз я так и не поняла, примкну ли я к клану собакоедов, или остались у меня еще хоть какие-то границы человечности. Опыт пришлось повторить. Тем более, что тренер в спортзале очень нахваливал один семейный корейский ресторанчик за углом.

Так я съела вторую собаку.

Обед в столовой «Пхеньян» в Бишкеке.

В этот раз я взяла в группу поддержки своего мужа. К тому времени он уже попробовал в Кыргызстане конину, колбасу из конских кишок и чай с жиром с задницы овцы — так что моя очередная шальная идея его не удивила. Хотя, возможно, пугали перспективы жизни с женщиной, которая ест все без разбора. Вчера милая морская свинка, сегодня — друг человека, а завтра…? Пришлось заказать ему коньяк для храбрости. 

Кяхе и кядя — не глядя в меню, произнесла я. 

Вкусно, но сново это тянущее чувство вины перед всем собачьим сообществом. Вереница виляющих хвостов и печальных глаз. Муж тоже задумался, и залпом осушил бокал. 

Собаки не хотят, чтобы их ели.